| |
lory
НОЧЬ
«Иногда кажется, что моя душа принадлежит не только мне. Вдруг становится пусто, безразлично – значит, она ушла куда-то. И даже не грустно – ведь тело не знает печали – просто никак, будто механическая кукла, которая движется пока есть завод, а закончится – умрет. Но моя душа не такая. Она всегда успевает вовремя. Правда, иногда, она путает тело, забывает про мой возраст, и я становлюсь то беспокойно-озорной, беспечной – такой, какой я была, хочу быть, но никогда уже не стану. А иногда я чувствую себя старше, чем я есть – той какой я буду, точнее, должна быть. Но такой меня тоже никто уже не будет знать, потому что я уже прожила себя взрослую. Человек не может прожить дважды один возраст, как не проживают один и тот же день, не испытывают одинаковые чувства. Ничто в природе не повторяется, таков закон ее самосовершенствования.»
Я проснулась посреди ночи и смотрела в темный потолок, не желая отпускать дрему. Обычно ночью я будто погружаюсь в темный океан, и разбудить меня невозможно, deep sleep dreaming, сами понимаете, зато вечером мне бывает очень тяжело заснуть. «В древности люди думали, что когда человек спит, его душа улетает из тела, и если резко его разбудить, то она не успеет вернуться, и человек умрет. Мой будильник – убийца… Только у него никогда не получается совершить его мерзкое деяние. Моя душа слишком натренирована быстро возвращаться ко мне. А может Она (?) не моя?»
Вдруг подумала я и оглядела комнату. Всегда маленькая до неуютности клетки, ночью она приобрела бездонность озера в тумане под беззвездным небом. Жутко. Сразу вернулись все детские страхи: за занавеской кто-то шевелится, под столом слишком темно – там тоже явно что-то сидит…
Я прикрыла глаза и натянула одеяло до носа. «А делить душу даже приятно. Понимаешь, что где-то кто-то чувствует тебя так же, как ты его, её, их…» – я улыбнулась и мурлыкнула.
По комнате плыл удушающе-неповторимый запах лилий. Восхитительных белых лилий. Почему так мало людей любят аромат этих цветов? Ведь только они могут стоять и цвести без воды по несколько дней. Лишь они способны светиться мертвенно-бледным светом, стоя у меня на столе. Мне вдруг захотелось нектара. Вы знаете, какой у лилий замечательный сок? Как будто в каждом бутоне живет фея, и каждая, расставаясь со своим домом, оставляет ему на память свои слезы. Ведь все феи должны бросить свой цветок, когда он распускается, чтобы её не увидели. А её слезы помогают ей потом найти покинутое жилище и навещать его по ночам. Лилии пахнут феями. И сказкой. За это я их так люблю.
«Если Судьба хочет кого-то наказать, она исполняет его сокровенные желания, но немного не так, как они загадывались. Поэтому лучше всего желать то, что имеешь. Или получать удовольствие от проблем и решений. А еще можно желать того, чего боишься.»
На улице пронзительно завыла машина. Не менее навязчиво сквозь неплотно задернутые шторы светил фонарь. Если слегка опустить ресницы можно представить, будто это дорожка лунного света на волнах, а ты сама Пучина, решившая взглянуть на небо. И сразу вспоминается лето, Крым, море, лагерь. Ночные купания и августовский звездопад. Ледяная галька, пронзительный ветер и откровения у свечи.
«Каждый человек должен отдать частичку себя другому. Иначе он становится эгоистом. Тяжело быть невостребованным. Тяжело иметь терпение, ответственность и жалость. Ты берёшь частички других, чтоб им было легко и хорошо. И не смеешь освободиться сам, потому что некому. Потому что ты слишком любишь тех, кто вокруг, чтоб перекладывать на них груз, который сам несешь.» – из окна дуло зимним ветром. Он вон там, за стеклом, как раненный, обреченный. Тоже пугал.
«Я меряю время зимами», – внезапно пришло в голову – «Это единственный сезон, который я замечаю, а остальных нет, не существует… Да и зачем они? Мне достаточно зимы длинной в год. В ней то метели и снегопады, то засухи и грозы. Буду всегда одна!!!…» – «странный вывод» – отметила я про себя.
Мысли путались. Глаза неумолимо закрывались. Ночь накрывала меня вязким сонным покрывалом…
Включилось радио. Пора было вставать.
|
